Бабарико поддерживает не Союзное государство и интеграционные начинания, но сугубо белорусские гуманитарные проекты, упирающие на инаковость, европейскость — и, в этом смысле, «нерусскость» — белорусов, констатирует политолог Станислав Бышок
— Станислав, как вы оцениваете выдвинутые обвинения против Виктора Бабарико? Можно ли их считать обычной расправой по политическим мотивам? Насколько Бабарико опасен в реальности для Лукашенко? Насколько он популярен среди белорусов?
— Оценить финансовую составляющую обвинений против Виктора Бабарико, разумеется, невозможно. В политической же плоскости ситуация представляется до неприличия прозрачной: встроенный в деловую элиту Белоруссии успешный банкир решает поучаствовать в президентской гонке без согласования с Лукашенко, начинает вести кампанию, набирает популярность на фоне растущего антирейтинга действующего президента…
И внезапно оказывается, что он — агент какого-то воображённого либерального подполья в России, которое, потренировавшись «на зайцах» и сместив Лукашенко, хочет провести ту же операцию уже в собственной стране. Такую картину рисовали официозные белорусские политические комментаторы.
Правда, эта история в белорусском обществе какого-то энтузиазма не вызвала, её перестали раскручивать, сконцентрировавшись на банальных финансовых махинациях.
— Почему, по-вашему мнению, за Бабарико не вступаются «Газпром» и Россия? Или все же вступаются?
— Действительно, официальная Москва обращает внимание на политически мотивированные преследования граждан в одних странах, но гораздо более сдержанно комментирует аналогичные ситуации в других. Такая вот загадочная русская душа. Впрочем, загадок здесь особенных и нет.
Конкретно с Бабарико получается вообще сложная история. Большинство россиян узнало эту фамилию только весной-летом этого года в контексте предвыборной кампании. А вот тем, кто чуть глубже погружён в белорусскую проблематику, Бабарико был знаком уже несколько лет.
Причём не как пророссийский деятель, но, напротив, как глава «дочки» российского системообразующего предприятия, который, однако, поддерживает не Союзное государство и интеграционные начинания, но сугубо белорусские гуманитарные проекты, упирающие на инаковость, европейскость — и, в этом смысле, «нерусскость» — белорусов.
В своих летних стримах, до взятия под стражу, Виктор Бабарико также весьма недвусмысленно высказывался на эти темы. Поэтому, когда белорусский медийный официоз и обслуживающие его политические комментаторы заговорили о Бабарико как об агенте каких-то российских сил, это выглядело особенно нелепо.
Сегодня это всё несколько позабылось, но мы злые, и у нас хорошая память. Что, естественно, ни в какие симпатии к политически мотивированным преследованиям не конвертируется.
— Бабарико был на встрече с Лукашенко в СИЗО. Это хоть как-то облегчило его участь? Он может признать свою вину?
— Зная суровые реалии белорусской политической системы, Бабарико тем не менее решил переквалифицироваться из успешных банкиров в оппозиционные политики. Очевидно, он просчитывал риски.
В этой связи как-то на полпути останавливаться и признавать вину по финансовой статье, тем самым умножая на ноль весь свой приобретённый на фоне новой общественной динамики политический капитал, вряд ли входит в планы Виктора Бабарико.
Украина Ру
